Убийства мальчиков-посыльных - Страница 32

...

Карлики без очереди,

остальные по порядку

Когда я вернулся домой, меня встречали тишина и темнота. Ванг Ю уже лег. Обычно Ванг Ю ложится поздно, и раньше двух-трех часов ночи свет в его комнате никогда не гаснет. Так как встает он засветло, мне всегда было интересно, чем же таким он занимается по ночам. Теперь это прояснилось — он всего-навсего перечитывал Шекспира и выдумывал к нему новые комментарии, готовясь порадовать своих всезнаек-слушателей, всем сердцем ожидавших его в лавочке мсье Жакоба. Однако этой ночью мой острый язык оказался прав: в честь возвращения матушки с дачи Ванг Ю лег рано и, наверное, видел уже десятый сон. Я спокойно вздохнул. В голове у меня все перемешалось, а на душе было так мрачно, что я не желал никого видеть и сил не осталось даже на простейшее бытовое общение.

Поднявшись к себе в комнату, я сел на одну из табуреток перед круглым столом из красного дерева. И на белой пергаментной бумаге, лежавшей на столе, написал:

...

Уважаемый господин Волковед!

Я убежден, что Вы — далеко не «новый» клиент мсье Жакоба, как вы оба утверждаете. Что вы скрываете от меня от меня и зачем, с какими целями?.. Меня терзают смутные сомнения.

Вы скрыли от меня не только дружбу с мсье Жакобом. Помните, что Вы сказали, когда я узнал, что Вы — один из почтеннейших в нашем городе торговцев собственным семенем? Вы предупредили меня, что не стоит делать поспешных выводов и видеть во всем плохое. Того, что мне удалось узнать, не хватает, чтобы разгадать Вашу головоломку. Мне все надоело, я хочу сбежать из этого города. Поэтому откровенно Вас спрашиваю: Вы — убийца?

P.S. И неужели Вы думаете, мне есть дело до этих убийств?

Я взял стакан, стоявший у меня в изголовье, и до краев наполнил его виски. Выпил залпом, выпил так, будто умирал от жажды, пил, пил и снова пил. Какое мне дело до этих убийств? Правильно! Повторив про себя эту восхитительную фразу: «Какое мне дело до этих убийств?» — я опять наполнил стакан, сел и написал на чистом листке:

...

Эсме!

То, что ты не держишь слова, конечно…

Ручку я удерживал с трудом. На мгновение меня охватила задумчивость. Потом я приписал:

...

Где ты?

Затем подошел к кровати и упал на нее не раздеваясь. И тут же уснул глубоким сном.

* * *

Когда я проснулся, был третий час дня. Воскресенье. Ровно семь дней с тех пор, как я ввязался в это дело. Усталый, оттого что проспал пятнадцать часов подряд, я принял ванну. Матушка и Ванг Ю, как всегда по воскресеньям, ушли на Рынок старых фотографий. Я спокойно и плотно позавтракал. А когда, посвистывая, вернулся в комнату, не поверил своим глазам. Письма господину Волковеду и Эсме исчезли со стола.

Матушка? Ванг Ю?

Какой ловкач, какой наглец, не спросившись разрешения, мог отправить оба сумасшедших письма? Ни Ванг Ю, ни матушка не были способны на такое нахальство. Я чуть не задохнулся от волнения. Хорошо. Ну а я-то с какой стати вздумал писать такие идиотские письма, ради чего? Зачем я написал господину Волковеду? Почему он не идет у меня из головы? И что мне нужно от Эсме? Хочет — приходит, хочет — не приходит; хочет — держит слово, хочет — не держит. Зачем я все время о ней думаю?

В ярости на ловкача, который отправил мои письма, а заодно и на себя, я вернулся в постель. Спать не хотелось, ведь я только проснулся. Но теперь я на каждом шагу боялся совершить какую-нибудь глупость. Я взял книжку и укрылся одеялом. И вы не поверите, однако не прошло и десяти минут, как я сладко заснул.

На следующее утро меня разбудил Ванг Ю, который вошел ко мне в комнату и раздвинул занавески.

— Доброе утро, господин, — сказал он. — Я подумал, что сегодня вам захочется встать пораньше и пойти в дедушкину контору.

— Ты очень правильно подумал, Ванг Ю, — ответил я. — И спасибо, что не называешь меня как-нибудь вроде «мой юный друг».

— С самого рождения я называю вас «господин», — укоризненно сказал Ванг Ю. — Вы прекрасно знаете, что я слуга вашего дедушки.

— Ты был слугой, — сказал я. — Да и что это за служба…

— Я по собственной воле решил стать слугой вашего дедушки, — ответил Ванг Ю. — Хорошего вам дня, господин.

Он вышел, как обычно держа спину очень ровно. У меня не осталось никаких сомнений относительно того, кто отправил мои письма. Милый Ванг Ю, подумал я. Милый, милый, милый Ванг Ю.

Мне не хотелось обижать его, проигнорировав домашний завтрак. Быстро съев что-то за заботливо накрытым столом, я вышел из дома, купил в городской аптеке прямо напротив дома реланиум с аспирином и направился в контору. Сев за стол, я положил в рот две таблетки аспирина и три таблетки реланиума и запил все это виски, оставшимся после прихода Эсме. Мне совершенно не хотелось нервничать. Совершенно не хотелось. Вам может показаться, что запивать реланиум виски — не очень удачная идея. Но я был не в силах размышлять на столь высокие темы. Я хотел как можно быстрее проглотить таблетки и спастись. Но я не успел. Дверь без стука отворилась, и вошел чертов господин Волковед.

— Сдаюсь! — сказал он. — Все кончено! Сдаюсь!

— Слишком короткая фраза для вас, — отозвался я. Мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы больше никогда не видеть этого человека. Он, конечно, получил мое письмо.

— Я никогда не говорил, что я — новый клиент мсье Жакоба, — начал он. — Может быть, сам мсье Жакоб это сказал. Но я не собираюсь отвечать за его слова и не испытываю никакого желания обсуждать подобные вещи. К тому же время — понятие относительное, и всех клиентов, с которыми мсье Жакоб знаком меньше двадцати лет, как вам наверняка известно, он считает «новыми». Смирение, терпимость, чувство меры, логика, благодарность, способность поставить себя на место другого — да-да, именно этих качеств вам не хватает. Вы никогда не пытались поставить себя на место другого, вам и в голову такое не придет…